Серпухов.
Высоцкий мужской монастырь.
 В Серпухов я попала впервые 30 января 1994 года. Я запомнила эту дату, потому что в монастыре праздновали 40-летие наместника монастыря архимандрита Иосифа. Главное, что привлекало в монастыре – это икона «Неупиваемая Чаша». В то время уже многие слышали об этой иконе, но мало кто видел. Этой иконе молятся все, кто страдает от недуга пьянства, а страдают от этого недуга не только сами пьющие, но и их близкие: матери, жёны, дети. Мою семью тоже не миновала эта беда, поэтому я стремилась попасть в этот монастырь. Поехала я одна и попала на вечернюю службу. Народу было очень много, и я не представляла, куда денусь ночью. Я обратилась в монастырь и познакомилась с иеромонахом Никитой. Он обещал мне помочь, но сделать это было сложно, так как помещение для паломников было очень маленькое, а приезжих было много. Вдруг ко мне подошла маленькая худенькая женщина и спросила: «Вы приезжая? Вам есть, где ночевать?» Так я познакомилась с Ларисой, осетинкой по национальности, и с ее сыном Рустиком. Она приехала с Кавказа в Серпухов и работала на ткацкой фабрике. Работала она так хорошо, что ее наградили отдельной однокомнатной квартирой. Рустик в это время учился в 9 классе, они оба все свободное время проводили в монастыре, а Рустик хотел уйти в монастырь, но наместник велел ему сначала закончить школу. Жили они далеко от монастыря, шли мы до их дома минут сорок. Меня напоили чаем и положили спать на раскладушке, и я заснула под молитвы, которые читал вслух своим еще детским голосом Рустик. На память об этом знакомстве у меня до сих пор висит икона «Моление о Чаше», которую мне подарил Рустик. Высоцкий монастырь быстро восстанавливался, приезжали сюда люди издалека, везли тысячи записок с просьбой о молитве. Сама икона стояла на стуле, и множество людей прикладывалось к ней с надеждой на помощь. И помощь шла. Каждый приезд мы слышали рассказы о чудесных случаях исцеления. Мы стали ездить в этот монастырь довольно часто, ночевали в заводском профилактории, потом этот профилакторий отошел к монастырю. В это время у нас в городе не было не одной иконы «Неупиваемая Чаша». Мне удалось выпросить одну бумажную копию у архимандрита Иосифа и даже заказать копии в типографии. По ним написали иконы. Одна из первых икон была написана для храма в честь иконы Божией Матери «Неупиваемая Чаша» при заводе АТИ.
Принимали нас очень хорошо. Нас кормили в братской трапезной и кормили очень вкусно. Времена были нелегкие, и такой прием многих удивлял. Как мне рассказывал архимандрит Иосиф, однажды к ним приехала группа паломников. Их, как всегда, хорошо накормили. А одна паломница встала и громко заявила: «Во монахи живут, мы в миру так не едим!» После этого гостеприимство было сокращено. Мы старались помочь монастырю. Наши паломники приезжали в монастырь на несколько дней помолиться и поработать. Нас всегда опекал иеромонах Никита, человек удивительной доброты. Однажды он сказал нам, что у них мало чайных ложек. Я бросила клич. Когда я следующий раз приехала в монастырь, мне отец Никита сказал: «Мелитина, ради Бога, больше нам не привозите чайных ложек, нам их до конца жизни хватит».
К сожалению, враг рода человеческого не мог смириться с той пользой, которую получают люди от монастыря. Большая часть насельников не выдерживали искушений, и ушла в мир. Архимандрит Иосиф стал епископом Биробиджанским и Кульгурским на Дальнем Востоке, так далеко от монастыря, на восстановление которого он потратил столько сил. Но самая страшная история произошла с отцом Никитой. Однажды мы приехали в монастырь, и отец Никита нас не встретил. Нам сказали, что он в больнице. Когда мы приехали через несколько месяцев, нам опять сказали, что он по-прежнему в больнице. Когда я стала расспрашивать отца Иосифа, он рассказал мне страшную историю о какой-то паломнице с Украины, которая в отца Никиту влюбилась, и когда он её отверг, навела на него порчу, и он заболел психически. Стало ясно, в какой он больнице. Мы очень его жалели и молились о его здравии. Прошел год. Однажды в моей квартире раздался звонок. Я открываю дверь и вижу перед собой отца Никиту постриженного, побритого и в спортивном костюме. Я очень обрадовалась этой встрече. Как он сумел меня разыскать, мне до сих пор непонятно. Я его пригласила в дом. Он на первый взгляд производил впечатление вполне нормального человека. Но вскоре я поняла, что он болен. Он прожил у нас 25 дней. У него было два пунктика: толкование Библии и то, что он еврей и должен найти какую-то паломницу Елену, еврейку по национальности, а потом пойти в синагогу. Я решила отвести его к отцу Василию Ермакову и попросить его совета. Когда мы пришли к отцу Василию, отец Никита сказал: «Вот, батюшка Господь привел меня к Мелитине Анатольевне». Отец Василий посмотрел на него, сделал рожки и сказал: «Вот, кто привел тебя к Мелитине Анатольевне». А мне он велел прекратить всякое знакомство с ним. Был первый день Великого Поста. В храме читали Великий Канон Андрея Критского. Мы постояли на службе и поехали домой. По дороге он «завелся», начал скандалить: «Зачем ты меня привела к этому злому старику?». На следующий день мне удалось поселить его у одной паломницы, у которой была свободная однокомнатная квартира, и наша связь на какое-то время прервалась. Телефона там не было. Когда хозяйка через несколько дней пришла проверить квартиру, то застала следующую картину: все иконы были повернуты лицом к стене, на столе лежали Тора и Еврейская шапочка и стояли 10 банок со сгущенным молоком. Шел Великий Пост. Через некоторое время он мне позвонил и сообщил, что он разыскал Елену и ушёл в синагогу. Он вернулся к своему прежнему имени Виктор. Я ему на это сказала: «У каждого свой путь». Больше я его никогда не встречала. От нынешнего наместника монастыря я узнала, что он родом из русской деревни, что отец его был уволен из армии по психическому заболеванию и давно умер. Сам Никита (Виктор) служил в десантных войсках и был мастером спорта по кик-боксингу. В монастырь он попал вскоре после армии. В своем безумии он захватил местный муниципалитет и, угрожая взрывом, требовал, чтобы его отправили в Израиль. Но его отправили в психиатрическую больницу. После лечения он не вернулся в монастырь, а работал в охране, затем уехал в Петербург. Здесь его следы затерялись. Доходили слухи, что он вернулся в православную церковь и где-то работает. Монастырь молится о нем, как о болящем иеромонахе Никите, так как никто не снимал с него звания. Наместник монастыря архимандрит Кирилл предупредил меня, чтобы я была осторожна, если встречусь с ним, так как он бывает агрессивен. Я очень любила отца Никиту и очень сожалею, что его судьба так сложилась.
Когда я бываю в Серпухове, я стараюсь посетить Высоцкий монастырь. Монастырь очень красив. Сейчас там почти все насельники новые, меня узнают лишь некоторые работающие в монастыре женщины и архимандрит Кирилл. Я стараюсь попасть на акафист Божией Матери «Неупиваемая Чаша» и навестить архимандрита Кирилла. Он всегда спрашивает меня, не слышала ли я что-нибудь об отце Никите, но никаких новостей до меня не доходит. В один из последних моих приездов я встретилась с епископом Иосифом. Он очень тепло встретил меня, пригласил на праздничный обед. При каждой возможности он приезжает в возрожденный им монастырь. Икона «Неупиваемая Чаша» теперь находиться в красивой резной сени, под стеклом и украшена несколькими нитями с золотыми украшениями, пожертвованными за исцеление от недугов пьянства, курения и наркомании. Такой существует обычай. Меня удивляет только одно: пьянства и наркомании не стало меньше, а собрать группу в Серпухов невозможно.
Владычный женский монастырь.
 Владычный женский монастырь открылся позднее. Он всегда был женским и чудотворная икона «Неупиваемая Чаша» была явлена именно в нем. История этой иконы описана Шмелёвым в одноименном рассказе. К сожалению, это икона пропала в годы безбожия. Икона в Высоцком монастыре была написана по описанию, а икона во Владычном монастыре была написана позже. К этому времени удалось разыскать фотографию этой иконы в одном дореволюционном журнале. Икона была написана по этой фотографии. Таким образом в Серпухове имеется две иконы «Неупиваемая Чаша», и они обе чудотворные. Люди получают помощь в обоих монастырях. Я попала в Владычный монастырь впервые в конце 1996 года зимой. Впечатление было очень тяжелое. Кругом развалины, остатки стен с выбитыми окнами, груды битого кирпича – готовая декорация для съемки фильма о войне, и посреди всего этого разгрома худенькая девочка с крестом на груди. Так я познакомилась с игуменьей Алексией (Петровой). С тех пор я регулярно бываю в этом монастыре, и для меня этот монастырь – образец. Если вы сейчас посетите Владычный монастырь, вы поразитесь той красоте и тому порядку, который царит в нём. О том, как шло восстановление монастыря, можно прочитать в книге Ирины Шевченко «Все будет как надо». Трудно даже представить, сколько трудностей, злобы, вражеских нападений и искушений пришлось выдержать маленькой горсточке насельниц, чтобы монастырь обрел современный вид. Но главным делом всегда была молитва. Сила монастыря и в том мирном духе, который царит в монастыре. Игуменья монастыря очень мудрая хозяйка и понимает, что монастырь должен жить молитвой. У монастыря есть и подсобное хозяйство, но он не превратился в колхоз, как многие монастыри. Монастырь молиться, а люди обращаются за помощью и несут свои пожертвования. Любимое детище игуменьи Алексии – православная гимназия, где дети не только получают полноценное образование и православное воспитание, но их кормят экологически чистыми продуктами, полученными на подсобном хозяйстве. Я всегда удивляюсь и восхищаюсь тем, что я вижу в монастыре. Любимая фраза матушки, когда я приезжаю: «Пойдем, я тебе покажу», мне остается только удивляться, как много сделано за год. Открою вам секрет – Ирина Шевченко – это псевдоним игуменьи Алексии. Когда она успела написать книгу – трудно представить при ее занятости. Ведь она и хозяйством руководит, и на стройке прораб, и в церкви поет, и за порядком следит строго. Моя знакомая Лариса поступила в монастырь сразу же после открытия. Она стала монахиней Вассой. Сын ее Рустик после окончания школы поступил в Высоцкий монастырь, но там не прижился, отслужил в армии. После армии, казалось, отошёл от церкви. Матушка Алексия вязала его на работу в монастырь. Рустик «переболел» болезнью современной вседозволенности, и через несколько лет поступил в мужской монастырь в другой епархии. Сейчас он уже монах. Наши паломники очень любят Владычный монастырь. Мы всегда посещаем его по пути из Оптиной Пустыни. Но собрать народ на поездку в монастыри Серпухова почти невозможно. Очень жаль! Это очень интересный и благодатный маршрут.
|
